Доктор Ахтин - Страница 55

Через длинные секунды, трубку взяли:

— Слушаю, Мария Давидовна, — сказал такой знакомый голос, что она чуть не расплакалась.

— Откуда вы знаете, что это я? — спросила она.

— Оттуда же, откуда знаю, что вы ведете себя, как принцесса Атосса, — ответил Михаил Борисович, и она почувствовала, что он улыбается.

— Вы мне нужны, — сказала она просто.

— Что ж, давайте, Мария Давидовна, встретимся в четыре часа, сходим куда-нибудь, — предложил Михаил Борисович.

— Где встретимся?

— Давайте, как обычно, у ресторана.

— Хорошо. До свидания.

Мария Давидовна положила трубку и посмотрела на свою дрожащую руку. В её сознании одновременно созрели два противоречивых желания — она хотела плакать и смеяться.

25

Иван Викторович Вилентьев вылез из служебного автомобиля и увидел Марию Давидовну, выходящую из двери управления. Судя по времени, она пошла на обед.

— Мария Давидовна, можно вас на пару минут? — крикнул он, подзывая женщину.

Он стоял под дневным солнцем и смотрел, как она подходит к нему.

— Вы плохо выглядите, Мария Давидовна, — сказал Вилентьев участливо, — бледное лицо, круги под глазами. Случилось что-то?

— Все нормально, — сказала Мария Давидовна неубедительно. Она посмотрела на собеседника и продолжила:

— Что вы хотели?

— Парашистай снова убил.

Иван Викторович смотрел на стоящую рядом женщину и думал, почему она так потускнела. Исчезло то обаяние, которое так волновало его, словно женщина утратила желание жить и нравиться.

— Когда, кто и как? — коротко спросила Мария Давидовна.

— Сегодня утром мужчина выгуливал свою собаку, и та нашла зарытый труп. Помните, в прошлом году на двух убийствах присутствовал участковый Семенов. Так, вот — это он. Парашистай убил его, разрезал живот и унес кишечник.

— Когда было убийство?

— Эксперт говорит, что примерно пять-шесть дней назад. Вот я, Мария Давидовна, и думаю, зачем он спрятал труп? До этого ведь он так не делал?

— Не знаю, — задумчиво ответила женщина.

Иван Викторович задумчиво почесал переносицу и снова спросил:

— И еще, Мария Давидовна, что вы думайте о Михаиле Борисовиче Ахтине? Насколько я знаю, вы знакомы с ним. Я тут навел справки, — он очень хорошо подходит под ваш психологический портрет: мужчина, практикующий доктор, живет один, кроме вас, ни с кем не встречается.

Увидев недовольную гримасу на лице женщины, Иван Викторович протестующий поднял руки:

— Ни в коем случае, Бог с вами, я не следил за вами. Я вот почему подумал на него, — два убитых в прошлом году наркомана и участковый Семенов живут в одном подъезде, так сказать, они соседи. Что если Семенов что-то узнал, и поэтому погиб?

— Михаил Борисович — нормальный человек, и к тому же, у него есть алиби, — сказала Мария Давидовна, — он последнюю неделю был в Москве на медицинской конференции.

Иван Викторович вздохнул, помолчал и сказал:

— И все же я хочу с ним поговорить.

Она кивнула.

— Он сейчас на работе, позвоните ему и договоритесь о встрече.

Вилентьев записал номер телефона, который она ему продиктовала, и сразу стал звонить с сотового телефона.

— Здравствуйте, Михаил Борисович, это капитан Вилентьев из отдела по расследованию убийств. Помните, мы встречались год назад, когда были убиты ваши соседи.

— Очень хорошо. Я бы хотел с вами поговорить.

— Прекрасно. К двум часам.

— Буду ждать.

Нажав на кнопку отбоя, Иван Викторович улыбнулся.

— Какой покладистый доктор, легко согласился приехать сюда к двум часам.

— Ему скрывать нечего, — сказала Мария Давидовна, — я пойду, Иван Викторович.

— Я надеюсь, вы будете присутствовать на нашем разговоре?

— А это необходимо? — подняла брови женщина.

— Мне бы хотелось, — кивнул следователь.

— Хорошо, я приду.

Иван Викторович смотрел, как медленно уходит Мария Давидовна, и думал, что же такого могло случиться в её жизни, что она так резко изменилась. У неё даже шаг изменился — раньше она шла уверенно и быстро, а сейчас так, словно ей тяжело идти.

Снова вздохнув, Иван Викторович достал из кармана пачку сигарет и закурил.

26

Когда позвонил Вилентьев, я понял, что они нашли тело Семенова. Что ж, это следовало ожидать. Это произошло бы рано или поздно.

— Ну, так все-таки, Михаил Борисович, кто эта женщина?

Я поворачиваюсь и смотрю на Веру Александровну. В её глазах светится неприкрытое любопытство.

— Да, кто она? — поддерживает её Лариса. Её ранний токсикоз пошел на убыль. Она уже может кушать некоторые фрукты и пить соки.

— Как вам разница, любопытные мои? — улыбаюсь я в ответ.

— Ну, как же, — говорит Лариса, — учитывая то, что мы впервые слышим, что вам звонит женщина и это не пациентка, у нас, конечно, возник нездоровый интерес.

— Жаль, но ничем вам не могу помочь, — отвечаю я и отворачиваюсь. У меня есть, чем заняться. Мне еще надо зайти в 302-ю палату и поговорить с пациентами, которые поступили в пятницу.

Я встаю, беру папку с историями болезней и иду в палату.

Справа в 302-ой палате я вижу знакомое лицо и говорю:

— О, Шейкин!

— Здравствуйте, доктор.

Шейкин, мой прошлогодний пациент с циррозом печени и простатитом, смотрит на меня с улыбкой. Он лежит на своей кровати и тяжело дышит.

— Как чувствуйте себя, Шейкин? — спрашиваю я. Присев на край его кровати, я приподнимаю пижаму, обнажая живот.

— Плохо, доктор.

Живот умеренно увеличен, плотный при пальпации и по коже передней брюшной стенки змеятся синюшные сосуды. Асцит и портальная гипертензия. Диагнозы, которые не оставляют Шейкину никакой надежды. Я несколько удивлен, что он протянул целый год, но — чего в жизни не бывает. Человеческий организм порой бывает сильнее, чем кажется. Во всяком случае, он прожил больше, чем я предполагал.